к оглавлению

Владимир Кунин

Иванов и Рабинович или “Ай гоу то Хайфа”

50. Как трудно жить на западе.

Все, что может родить буйное, воспаленное завистью воображение небогатого человека, получившего представление о сладкой жизни миллионеров из нескольких фильмов, густо приправленных развесистой голливудской киноклюквой, не шло ни в какое сравнение с тем, что увидели Арон и Василий на громадной океанской яхте, которая так глупо (а может быть, и счастливо!) врезалась в ЛЕВЫЙ борт старенького “Опричника”...

Следует ли описывать то, что не поддается никаким самым разнузданным людским фантазиям, особенно если эти люди прожили почти по полвека более чем в скромных условиях социалистического реализма?

Все было белым и золотым! В огромном салоне (язык не повернулся бы назвать ЭТО кают-компанией!) в белых креслах сидели мокрые и обросшие Арон и Василий в белых купальных халатах на голое тело. Арону халат был мал, Василию велик. На ногах — золотые туфли с загнутыми носами и без задников. Видать, по-ихнему — домашние.

Сидели с бокалами в руках и во все глаза разглядывали очень пьяного босого краснорожего мужика лет шестидесяти пяти в длинных облегающих золотых шортах, в фантастическом белом морском кителе с золотыми шевронами и в сбитой набок белой капитанской фуражке с огромным золотым “крабом” над козырьком.

Справедливости ради следует заметить еще одно цветовое пятно, выбивающееся из общей калористической гаммы, если не считать физиономию мужика в кителе и дочерна загорелых Арона и Василия.

Это была высоченная красивая девка лет двадцати семи в короткой распахнутой золотой жилетке, которая никак не могла прикрыть ее роскошный бюст. Вместо юбки у нее на бедрах был небрежно повязан знаменитый русский павловопосадский платок, со стороны узла позволяющий лицезреть ее ноги от золотых каблуков до загорелой талии.

Даже если бы она — девица, была вся в белом, ее тоже нельзя было бы не заметить, потому что она говорила, не закрывая рот:

— Ну, что?! Ну, что ты с ним будешь делать?! Как нажрется, так обязательно надрючит вот эту форму и в рубку, к пульту управления! Капитана в сторону, всю команду — к чертям собачьим, сам свои пьяные лапы на кнопки, и начинает играть в морского волка! Уже три яхты вдребезги, вы — четвертые... Разборки, заморочки, эксперты, адвокаты!.. В компании Ллойда о нас уже слышать не хотят. Только бабки и выручают!

— Ну, Нюся... — пролепетал краснорожий.

— Сколько раз говорила, что при людях я — Грета?!

— Ну, Грета...

— Заткнись! В одну прессу, чтобы не писали, втюхиваем каждый раз такую кучу денег, что можно было семьсот сорок седьмой “Боинг” купить!.. Хотя “Боинг” у нас и так есть.

— Как вы хорошо говорите по-русски, — робко сказал Вася.

— А чего это я должна плохо говорить? Родилась в Москве, на Большом Толмачевском, у Третьяковки.

— Ну, Нюся?.. — простонал тот.

— Грета!

— Ну, Грета... — послушно повторил мужик и налил себе в стакан чистого виски.

— Разбавляй хоть, алкоголик! Грета-Нюся вырвала у мужика стакан, сама напихала лед в виски, долила воды и пожаловалась Арону и Васе: Пятый год так мучаюсь!..

— Неплохо, — огляделся Арон.

— Я так хотел с вами познакомиться... — вполне прилично по-русски сказал краснорожий.

— Хороший способ нашел, идиот пьяный! — сказала Нюся-Грета. — Но говорит правду. Когда мы вас увидели по телевидению, Мишка первый сказал... Вообще-то он — “Майкл”, но дома я его зову “Мишкой”. Он первый сказал: “Какие потрясающие парни! Хочу с ними познакомиться поближе!”

— Уж куда ближе... — пробормотал Василий.

— Он обожает Россию! Все русское!.. Самих русских! Он за пять лет со мной выучился говорить по-русски так, что его от эстонца не отличить!.. Мы сейчас субсидируем несколько советских совместных предприятий, и на свои деньги строим в Подмосковье огромный завод презервативов. Это, конечно, все для нас копейки, но я сказала: “Мишаня! Моя страна сейчас переживает трудное время. Ты со своими миллионами... — А у него их не меряно! — Ты должен ликвидировать у нас хотя бы дефицит гондонов!” Я-то, слава богу, в этом деле понимаю... Ну, что ты молчишь, пьяная морда? Поговори с людьми! А я пока схожу в рубку к капитану, узнаю, как дела с их яхтой и вообще — что почем... — и Грета-Нюся вышла из салона.

Старый Майкл облегченно вздохнул, пьяно улыбнулся Василию и Арону и вполне четко проговорил:

— Ребята!.. Давайте, врежем по стопарю...

Капитан — здоровый, высокий человек лет сорока, стоял в ходовой рубке, напоминавшей Центр управления космическими полетами, и смотрел вниз, наблюдая за ходом восстановительных работ на “Опричнике”.

Туман помаленьку рассеивался. “Опричник” был накрепко принайтвлен к миллионерскому судну; и несколько человек в белых комбинезонах с надписью на спине “Майкл Флеминг” натягивали новые ванты, меняли оборванные блоки, заделывали пролом в левом борту...

В рубку вошла Грета-Нюся и закрыла за собой дверь на ключ.

Она подошла вплотную к капитану, привычно расстегнула ему ширинку белых штанов и спросила его по-английски:

— Билли, как по-вашему, во сколько нам обойдется этот удар?

И головой кивнула в сторону “Опричника”.

Капитан также привычно взял ее одной рукой за грудь, а вторую руку засунул под павлово-посадский платок, изображавший юбку.

— Трудно сказать, миссис Флеминг. Яхта — подлинное ретро, стоит баснословных денег. Красное дерево, уникальный старинный такелаж, совершенно музейные средства управления...

Капитан повернул Грету-Нюсю к себе спиной и наклонил ее к пульту управления. Нюся-Грета по-кошачьи прогнула спину, оперлась о пульт и, деловито постукивая пальчиками по кнопкам, спросила:

— Может быть, имеет смысл эту яхту просто откупить у них?

Капитан расстегнул ремень и спустил штаны к белоснежным туфлям. Откинул в сторону край Павлова-посадского платка и без малейшего выражения экстаза на лице стал делать свое мужское дело.

— Ну, это был бы идеальный вариант, миссис Флеминг, — ритмично двигаясь в Нюсе-Грете, сказал капитан. — Таким образом мистер Флеминг мог бы избежать всех неприятностей с прессой, экспертами, страховой компанией, с международным арбитражем...

— Сколько она может стоить, Билли? — заинтересованно спросила Грета-Нюся, поглядывая вниз на “Опричника”.

— В этом состоянии — не больше пяти-шести миллионов долларов. Но если ее поставить к нам в док и истратить на ее реставрацию еще тысяч двести... — раздумчиво прикидывал капитан, не прекращая своих мужских занятий. — То на любом аукционе она потянет не меньше десяти, двенадцати миллионов.

— О'кей, Билли! Я подумаю. А если они не захотят продавать яхту, во сколько нам может обойтись компенсация? — спросила Грета-Нюся, начиная помогать капитану в его упражнениях. — сколько может стоить сегодняшняя пьянка мистера Флеминга? Как по-вашему?

— Судя по тому, что о них пишет пресса — в нашем деле они ни черта не смыслят и вряд ли будут претендовать больше, чем на сорок, пятьдесят тысяч долларов. Осторожнее, миссис Флеминг! Не ставьте локти вон на ту кнопочку. Это включение аварийных двигателей...

— Не смейте мне делать замечаний, Билли! Первый раз, что ли? — огрызнулась Грета-Нюся.

Воспользовавшись отсутствием жены, краснорожий миллионер Майкл разговорился во всю!

— Зачем, зачем вы эмигрируете из России?! — восклицал он, сидя на белом ковре со стаканом в руке. — Что вас всех так тянет на Запад?! Какое-то массовое помутнение умов! Раньше ваши советские идеологи врали, как на Западе плохо, а у вас хорошо. Теперь они же врут, как на Западе хорошо, и как ему нужно подражать! Наливай, Арон!.. Тебе со льдом, Вася?.. Конечно! Первое, что вам бросится в глаза — изобилие в магазинах!.. “Каждому по потребности” — основной принцип реализованного коммунизма... Но это же не даром! Ну-ка, влезайте в нашу шкуру — людей, постоянно живущих на Западе! Мы добываем средства к существованию ценой таких усилий, о каких в России и понятия не имеют!.. Высокий уровень жизни на Западе принудителен. Ты просто обязан хорошо жить, иначе будешь выброшен за борт... Вот отвратительная суть капитализма! В Советском Союзе даже люди, живущие от получки до получки, и то выставляют на стол все, что есть в доме, когда к ним приходят гости. У нас на Западе такое не увидишь! Мы — общество жмотов! И это есть один из источников нашего западного благополучия! А частное предпринимательство? Проклятая частная собственность?! Она не менее страшна, чем тоталитарный коммунистический режим! Я абсолютно согласен с критиками капитализма, что отказ от частной собственности и частного предпринимательства освобождает людей от самой страшной формы социального закабаления. Но сегодня в России это закабаление изображается, как подлинная Свобода!.. Слепо перейти на путь Запада равносильно гибели России!..

Майкл залпом осушил стакан и зарыдал...

Арон и Василий растерянно переглянулись.

Поправляя прическу, в салон вошла Грета-Нюся. Увидела рыдающегоМайкла, коротко спросила:

— Плач по гибнущей России?

— Ага... — кивнул Вася.

— Про ужасы западной “системы” было?

— Да, — сказал Арон. — Просто лектор райкома!..

— Это наша обычная программа. Как нажремся, так несем капитализм по всем кочкам. Грета-Нюся уселась в кресло, закурила длинную коричневую сигарету. — Не обращайте внимания.

— Все равно жалко, — Василий осторожно тронул за плечо рыдающего миллионера: Миша, а Миша... Послушай-ка! Может, тебе эмигрировать в Советский Союз? А, браток?..

— Или попросить там политического убежища, — сказал Арон.

— Точно! — обрадовался Василий. — Ты же часто бываешь в Москве. Как наши за границей делают? Вышел втихаря из гостиницы, и в милицию. Так, дескать, и так — прошу предоставить мне убежище в вашей чудесной стране...

— Только надо обязательно напирать на то, что ты был всю жизнь не согласен с капитализмом, — добавил Арон.

— И кровь мешками проливал в борьбе с собственным классом, — присоветовал Василий.

— Тебя сразу примут! — сказал Арон. — У нас, знаешь, как любят страдальцев из-за бугра?!

— Это у нас на своих насрать, а к зарубежным у нас отношение — будьте-нате! — подтвердил Василий.

— Получишь советский паспорт, однокомнатную квартирку в новостройке, — пообещал Арон.

— Эй! Эй! Эй!.. — в панике закричала Нюся-Грета. — А ну, кончайте!.. Он же с пьяных глаз может сейчас такое натворить!.. Я не для того в него пять лет втюхала, чтобы... Все! Закрыли эту тему! Лучше поговорим о деле.

назад    наверх    дальше