к оглавлению

Владимир Кунин

Иванов и Рабинович или “Ай гоу то Хайфа”

18. Как выяснилось, что Арон и Василий купаются в деньгах

Вечером, разложив листы морских карт на обеденном столе и придавив их по углам лоциями и справочниками, Марксен Иванович Муравич любовно и трепетно прокладывал будущий маршрут “Опричника” от Одессы по Черному морю до Босфора, через Мраморное до Дарданелл, и дальше по Эгейскому и Средиземному, вплоть до самого Израиля, до его морских ворот — Хайфы...

Вася сидел на кухне, что-то подсчитывал на калькуляторе и записывал на бумаге свои выкладки.

Арон стоял за спиной Муравича, капал в мензурку валокордин, шевеля губами, про себя считал капли.

Даже то, как Марксен Иванович брал в руки карандаш, линейку или транспортир, выдавало его радостное волнение:

— Господи!.. Да разве я мог еще совсем недавно подумать, что буду снова заниматься прокладкой, готовить яхту к походу!.. Что я, черт побери, снова выйду в море?! Я-то уж думал, жизнь кончилась...

Вася услышал последнюю фразу Муравича, закричал из кухни:

— Марксен Иванович! Чтобы я этого больше не слышал! Жизнь только начинается!..

— О'кей, Вася! — радостно ответил ему Марксен Иванович и повернулся к Арону. — Арон! Внимание!.. Как будет по-английски...

— Погодите, Марксен Иванович... Я считаю... — Арон совсем приблизил мензурку и бутылочку с валокордином к свету: — Тридцать восемь... тридцать девять... сорок! Ну-ка, Марксен Иванович, хлебните... И вот эту таблеточку. Самое время.

Муравич выпил капли, проглотил таблетку и сделал два глотка воды из стакана, услужливо поданного ему Ароном. И сказал:

— Итак, Арон... “Могу ли я воспользоваться вашим причалом и купить пресную воду?”

Арон посмотрел в потолок, секунду подумал и сказал на ужасающем английском языке:

— Кян ай юз е терминал энд бай дринк уотер?

— Молодец! — похвалил его Муравич. — А “Сколько будет стоить шестичасовая стоянка и двести литров пресной воды?”

— Хау мач кост сикс ауэ стендинг энд ту хандринт литерз оф дринк уотер? — тут же сказал Арон и нахально потребовал: — Тогда и вы мне отвечайте по-английски!

— Иес, сэр! Плиз! — улыбнулся Марксен Иванович. — Сикс ауэрс стендинг кост... А хрен его знает, сколько сейчас это может стоить!.. энд ту хандрит литерз дринк уотер кост... Понятия не имею! Раньше это было бесплатно... Мей би, тен даларз?..

— Тенк ю вери мач, сэр. Ноу проблем!.. — поблагодарил его Арон.

— А ты думал — я пальцем деланный?

— Да нет... Я примерно представляю, чем тебя делали. А теперь, джентльмены, как говорят по-вашему — по-английскому, айм сори. Я вам сейчас немножко испорчу настроение. Чтобы отплыть на нашей яхте от берега, нам нужны еще двадцать одна тысяча нормальных деревянных, советских рублей.

— Ой... — в один голос охнули Арон и Марксен Иванович.

— Вот вам и “ой”, — Вася заглянул в свои записи. — Реставраторам — должны еще семь штук? Должны. Паруса. — десять косых, не греши — отдай. И четыре лебедки по полторы — шесть. Всего — двадцать одна.

— Такие бабки не заработать. Просто — не успеть, — сказал Арон. — Даже если к нашей мастерской будет стоять очередь, как в мавзолей Ленина...

— Господи!.. Да что же это за цены такие кошмарные?! — ужаснулся Марксен Иванович и с готовностью оглядел свои обшарпанные стены, завешанные пожухлыми дипломами и грамотами, полки, уставленные призовыми кубками. — И продать же нечего! Последних два серебрянных кубка я еще три года тому назад сдал в комиссионку! А это все — мельхиор, дрянь... Три копейки в базарный день...

— Вы еще будете продавать! — возмутился Арон. — Вам сюда возвращаться, вам жить здесь еще сто лет, а вы... Васька!

— Только без паники! — сказал Вася. — И не суетиться. Арон! Неужели мы с тобой... Мы! Ты и я! Не найдем каких-то вонючих двадцати тысяч?! Да, если присмотреться — мы купаемся в деньгах. Машина, мебель, квартира!..

— Машина — говно, — сказал Арон. Больше пяти штук не потянет. Такую мебель надо еще умудриться кому-нибудь втюхать, а квартиру у нас Советская власть отберет тут же, как только мы получим паспорта и визы.

— На хитрую жопу есть... что “с винтом”? Извините, Марксен Иванович. Предоставьте это дело мне, и у нас еще останутся бабки и на переезд вместе с яхтой в Одессу, и на паспорта, и на визы, и на булочку с маслом! — нагло заявил Василий.

— Ол райт, Васька. Но шустрить ты начнешь только после того, как мы получим эти самые паспорта и визы. Да, Марксен Иванович? — рассудительно сказал Арон.

— Конечно, конечно, Арон... Васенька, я думаю, так будет разумнее всего.

назад    наверх    дальше